Желаю исполнить волю Твою...

Это были первые слова, которые отрок Варфоломей, еще вчера не знавший грамоты, без труда прочитал в Книге псалмов царя Давида. С той минуты они стали главным смыслом жизни и для самого Варфоломея.

Премудрость, дарованная Богом, явила миру величайшего молитвенника и устроителя земли Русской – преподобного Сергия Радонежского.

Чудо до рождения

Родители Преподобного – ростовский боярин Кирилл и его жена Мария – были люди знатные, зажиточные, но при этом скромные и благочестивые. Строго соблюдая заповеди Божии, жили в мире с собой и людьми. В семье уже рос старший сын Степан, когда Мария поняла, что снова ждет ребенка. Однажды она пришла в храм на Литургию и скромно встала вместе с другими женщинами в притворе. Когда пришло время читать Святое Евангелие, внезапно раздался громкий крик младенца, затем еще и еще раз. Все в недоумении смотрели на Марию – где она прячет ребенка? Но молодая женщина сама растерялась, когда поняла, что это голос еще не родившегося младенца.

По замыслу Божьему, отрок Варфоломей должен был получить книжную премудрость от самого Учителя Небесного

Мария восприняла происшедшее как чудесное знамение, которое предвещало рождение необычного ребенка, и стала еще усерднее молиться Богу.

Своим материнским сердцем она чувствовала, что на этом ребенке Божье благословение и не ей, а только Господу предназначена его жизнь. Когда же пришло время крестить младенца, священник сказал поистине пророческие слова: «Не скорбите о нем, но, напротив, радуйтесь и веселитесь, ибо он будет сосудом избранным Бога, обителью и слугой Святой Троицы».

Учитель земной...

Нареченный в крещении Варфоломеем, сын Марии ничем не отличался от других младенцев. Удивляло лишь то, что по средам и пятницам он отказывался от грудного молока. Не брал грудь и в тот день, когда мать ела скоромное.

«Преподобный Сергий своей жизнью, самой возможностью такой жизни дал почувствовать заскорбевшему народу, что в нем еще не все доброе погасло и замерло. Своим появлением среди соотечественников, сидевших во тьме и сени смертной, он открыл им глаза на самих себя, помог им заглянуть в свой собственный внутренний мрак и разглядеть там еще тлевшие искры того же огня, которым горел озаривший их светоч».
Василий Ключевский

До семи лет тихий и послушный Варфоломей был утешением для любящих родителей. Но когда отдали его в учение, вдруг выяснилось, что грамота ему совсем не дается. В то время как другие без труда читали Священное писание, Варфоломей путался в буквах и никак не мог их запомнить. Наставник, потеряв всякое терпение выучить мальчика грамоте, ругал его, сверстники смеялись, а родители огорчались и недоумевали: в чем промысел Божий, уготованный их сыну?

...и небесный

Учеба учебой, но от сельских трудов Варфоломея никто не освобождал. В тот день, когда отрок отправился искать убежавших из табуна жеребят, он встретил у опушки леса старца в монашеском облачении «с лицом светлым и мудрым». Подождав, пока удивительный монах окончит молитву, Варфоломей робко попросил незнакомца помолиться о даровании ему ума и книжной премудрости. Воздев руки к небу, старец произнес слова молитвы, затем, благословив отрока, утешил его:

– О грамоте, чадо, не скорби: знай, что отныне Господь дарует тебе хорошее знание грамоты, большее, чем у твоих братьев и сверстников.

Так все и случилось. Когда Варфоломей привел старца в дом родителей и тот велел читать ему Псалтирь, у мальчика будто пелена спала с глаз. Он взял в руки книгу и легко прочитал написанное.

Кирилл и Мария горячо благодарили старца за чудо, а когда вышли провожать его за ворота, монах вдруг сделался Ангел Божий. Нашлось объяснение и того, почему до сих пор не давалась грамота их сыну. По замыслу Божьему, отрок Варфоломей должен был получить книжную премудрость от самого Учителя небесного.

Беда не приходит одна

Внутренний лад, который царил в семье Кирилла и Марии, атмосфера любви и покоя так сильно отличались от того, что творилось за стенами их дома! Борьба за власть, междоусобные войны обессилили и без того слабую страну. Раздробленное на мелкие княжества государство не могло противостоять внешнему врагу – Золотой Орде. Жизнь с каждым годом становилась все труднее и труднее.

Выбора у Кирилла и Марии не было: пришлось сниматься с насиженного места и уходить в глухие Московские земли

Мария и Кирилл стойко переносили выпавшие на их долю испытания, но частый недород и тяжелая дань, которую приходилось выплачивать татарскому хану, постепенно довели их до нищеты. А уж когда пошли друг на друга войной московское и тверское княжество, то и вовсе не стало жизни на Ростовской земле.

Московские воеводы силой подчинили себе непокорных ростовчан, заставив их отдать не только земли, но и все свое имущество. Выбора у Кирилла и Марии не было: пришлось сниматься с насиженного места и уходить в глухие Московские земли. Так семья оказалась в захолустном Радонеже, в пятидесяти четырех верстах от Москвы.

На новом месте

К тому времени Варфоломей уже всем сердцем желал посвятить себя Богу и стал загодя готовиться к подвижнической жизни. Он не играл со сверстниками, не тратил время на пустые разговоры, часто и подолгу постился, читая Священное писание. Сосредоточенность духа и глубокая погруженность в молитву стали обычным его состоянием. Видя такое рвение, Мария была готова отпустить любимого сына в монастырь, но к тому времени старший Степан и младший Петр обзавелись своими семьями, и позаботиться о родителях, кроме Варфоломея, было некому.

...Прошло еще несколько лет. От перенесенных невзгод Мария и Кирилл рано состарились и, чувствуя скорую смерть, удалились в Покровский монастырь близ села Хотькова. А вслед за ними принял постриг и старший сын Степан, который тяжело переживал смерть молодой жены и не хотел более оставаться в миру. В монастыре он получил новое имя – Стефан.

Все хозяйство осталось на Варфоломее. Он трудился и заботился о родителях до последнего их часа. Лишь исполнив свой сыновний долг до конца – похоронив отца и мать как того требовал православный обычай, Варфоломей целиком посвятил себя Богу.

Маковец – значит маковка

Однако в монастырь Преподобный не пошел. Его душа требовала особых трудов и особой, сосредоточенной молитвы. Только удалившись от суетного мира, где помраченные злобой и стяжательством люди шли войной брат на брата и гнули спину перед золотоордынскими ханами, он мог отринуть все земные заботы и вознестись душой к Богу. Это желание Варфоломея поначалу разделял и брат его Стефан. Вдвоем они ушли в радонежские леса, чтобы начать новую подвижническую жизнь.

ТРОПАРЬ ПРОЕПОДОБНОМУ СЕРГИЮ РАДОНЕЖСКОМУ
От юности восприял еси Христа в души твоей, Преподобне, и паче всего вожделел еси мирскаго мятежа уклонитися: мужески в пустыню вселился еси, и чада послушания в ней, плоды смирения возрастил еси. Тем быв Троице вселение, чудесы твоими всех просветил еси,  приходящих к тебе верою, и исцеления всем подая обильно. Отче наш Сергие, моли Христа Бога, да спасет
души наша.

Долго искали братья подходящее место. Сергий, полагаясь на свое внутренне чувство, шел все дальше и дальше. Наконец, открылась перед ними небольшая поляна на холме, который был словно маковка храма, поднявшегося среди густых лесов. (Не потому ли и назвали это место Маковец?) Внизу, под холмом, текла речушка. Тихо, спокойно вокруг. Тут и остановились.

Во имя Святой Троицы

Сначала на скорую руку поставили шалаш. Затем принялись валить и тесать лес, чтобы к зиме построить крепкую келью. Вот где пригодились умения Варфоломея! Еще в детстве, невзирая на свое высокое происхождение, стал он осваивать разные ремесла. Его «умные» руки могли все: и дом срубить, и хлеб испечь, и любую одежду сшить.

Поставив келью с чуланом, братья принялись строить церковь. Когда же пришло время освящать ее, стали советоваться, какое имя ей дать. Стефан вспомнил семейное предание о том, как еще не рожденному младенцу Варфоломею было предсказано стать учеником Святой Троицы. А потому, рассудил старший брат, «подобает освятить эту церковь во имя Святой Троицы. Это будет не наше измышление, но Божие изволение, ...ибо Господь так пожелал».

Труды и искушения

Но недолго Стефан оставался с братом. Жизнь пустынника оказалась полна лишений и тяжелых трудов, к которым он оказался не готов. Вот закончилась у братьев мука, а до ближайшего жилья без малого двенадцать верст. Попробуй, пройди по непроходимой чаще! Вода тоже не рядом. Пока к реке спустишься да с коромыслом наверх заберешься, сто потов прошибет. Зимой терпи стужу, летом – гнус и зной. Но тяжелее всего давалось Стефану полное безлюдье этого места. По ночам волки так близко подходили к жилью и так страшно выли, что от ужаса стыла кровь и накатывала страшная тоска. Не выдержал старший брат и, распрощавшись с Преподобным, ушел к зиме в Москву – в богатый Богоявленский монастырь.

Несмотря на изнурительные посты, Сергий превосходил своей силой каждого: легко поднимал тяжелые бревна и работал топором без устали.

Но то, что Стефану было в тягость, Варфоломею, напротив, – в радость. Молчальник с благодарностью Богу переносил испытания пустынной жизни. А когда становилось особенно трудно, когда враг рода человеческого насылал страшные видения и понуждал отшельника покинуть пустынь, Варфоломей вставал на «бдения коленоприклоненные» и умножал свои молитвы.

Новое имя

Однако главное его желание – стать монахом – так до сих пор не исполнилось. И Варфоломей неустанно просил Бога об этой милости. Однажды отшельника навестил игумен Хотькова монастыря Митрофан. Поклонившись в ноги, юноша стал просить игумена совершить постриг над ним. В тот же день в храме Святой Троицы Варфоломей был пострижен в монахи с новым именем – Сергий. Случилось это 7 октября, когда Церковь поминает святых Сергия и Вакха.

После пострига Преподобный причастился Святых Таин, и церковь вдруг наполнилась дивным ароматом, который был настолько сильным, что ощущался далеко вокруг. Так небесная благодать снизошла на угодника Божия и отметила его среди слуг Господа. Новопостриженному иноку было тогда двадцать три года.

Двенадцать учеников

Разве думал будущий Преподобный, удаляясь в леса, что ему вновь придется жить среди людей? Не того он хотел, потому и не сразу принял своих первых учеников. Но видя, как велико их желание спасти свою душу и послужить Богу, Сергий в конце концов согласился. При этом предупредил, что жизнь их ждет нелегкая: «Приготовьтесь к тяготам, постам, духовным подвигам и ко многим скорбям».

В числе первых пришел к Сергию с верховьев Дубны инок Василий Сухой, потом явился бродячий монах Иаков, затем наложивший на себя обет молчания Исаакий. Потянулись один за другим на Маковец земляки Сергия – ростовчане.

Первые три кельи Преподобный построил своими руками. Несмотря на изнурительные посты, он превосходил своей силой каждого: легко поднимал тяжелые бревна и работал топором без устали, прерываясь лишь на молитву. Когда собрались двенадцать учеников, кельи обнесли забором. Теперь эта была небольшая лесная обитель. И в течение довольно долгого времени в ней оставались ровно двенадцать учеников.

Монастырь без игумена

В новой обители день начинали и заканчивали молитвой, а остальное время трудились, прерываясь лишь на пение псалмов. Преподобный взял за правило никого не увещевать и никому ничего не приказывать. Он считал себя одним из братьев. А если кто-то ленился, Сергий просто делал его работу сам. На двух коромыслах носил воду из-под горы, молол муку, пек хлеб, варил обед.

Всю ночь Преподобный проводил без сна, стоя на молитве. И такая была в нем духовная сила, такая горячая любовь к Богу, что остальные во всем стремились подражать ему.

Время от времени на Маковец приходил отец Митрофан, чтобы служить Литургию. Но в 1344 году он заболел чумой и скоропостижно скончался.

Обители, которая к тому времени сильно выросла, требовался настоятель. Монахи не раз просили Сергия:

– Отче, будь нам игумен, ведь ради тебя мы и собрались здесь.

Преподобный всякий раз отказывался, но, когда обитель осталась без священника, отправился в Переславль к епископу Афанасию просить, чтобы тот прислал настоятеля.

Епископ рассудил иначе:

– Ты сам будешь отцом и игуменом братии своей!

На следующий день Афанасий посвятил Сергия в иподьяконы, затем – в дьяконы, а наутро следующего дня – в иереи.

«Претерпевший до конца спасется»

Несмотря на неустанные труды монахов, были годы, когда братия сильно голодала. Однажды случилось так, что в обители кончились все съестные припасы. А просить подаяния Сергий не разрешал. Все должны были оставаться в монастыре и, усердно молясь Богу, ждать Господней милости. Так прошло три дня. На четвертый день некоторые иноки стали роптать, страшась голодной смерти. Но Сергий знал, что Господь испытывает твердость их веры, что милость Божья дается тем, кто до конца претерпит посланные испытания. Утешая братьев, он сказал: «У вас недостает хлеба и не хватает всякой пищи сегодня, а завтра множеством еды вы насладитесь: я верю, что не оставит Бог места этого и живущих здесь».

«Приготовьтесь к тяготам, постам, духовным подвигам и ко многим скорбям»

Не успел Преподобный договорить эти слова, как кто-то постучал в ворота. У стен обители стояли телеги, груженные корзинами со всякой снедью. Прежде всего отец Сергий велел монахам позвать к столу столь вовремя явившихся благодетелей. «Вы сами голодны, но насытьте сытых досыта, накормите кормящих вас, ведь достойны они угощения и почитания».

Сам же Сергий не притронулся к еде, пока не отслужил благодарственный молебен. Когда же братия приступила к трапезе, все удивлялись: какой свежий и теплый хлеб – как будто только из печи, а ведь привезшие его люди утверждали, что прибыли издалека. Задумались иноки и с тех пор более не роптали.

Самый скромный из монахов

Глядя на монаха в ветхом, с заплатами облачении, сторонний человек никогда бы не признал в нем настоятеля. На Руси ведь привыкли, что любого начальника по одежде издалека видно. И вот однажды приехал в монастырь крестьянин, чтобы хоть одним глазком взглянуть на отца Сергия, о котором говорили, что он святой. Осмотрелся: все заняты своим делом. За оградой какой-то монах усердно копает землю.

– Где же игумен? – спросил крестьянин привратника.

– Погоди, сейчас с огорода вернется.

И когда Сергий, закончив работу, вышел, наконец, к нему, крестьянин возмутился:

– Не для того я издалека шел, чтоб на нищего смотреть!

Крестьянин ожидал увидеть важного старца, который ходит по монастырю и раздает всем наставления, а встретил нищего монаха.

Братья хотели прогнать дерзкого посетителя за ворота, но игумен взял гостя за руку и повел в трапезную. В это время в обитель приехал богатый боярин. Войдя в трапезную, он сделал Сергию глубокий поклон.

– Кому кланяешься, боярин? – удивился крестьянин.

– Неужели ты до сих пор не признал Сергия? – с укором отвечали ему.

И тут крестьянин сам пал на колени, поняв, наконец, свою ошибку. Он-то ожидал увидеть важного старца, который ходит по монастырю и раздает всем наставления, а встретил святого. Настоящего! Это так потрясло крестьянина, что через несколько лет он вернулся в обитель и принял монашество.

Киновия по-русски

Сергий знал, что в Византии жизнь монахов устроена не так, как на Руси. В монастырских общинах – киновиях – иноки трудились на общее благо и питались плодами своих трудов. Все имущество было у них общим. А в русских монастырях каждый был сам по себе. Все жили по своему достатку. Если в обитель приходил человек с имуществом, то он становился богатым монахом, а бедный так и оставался бедным. И чтобы как-то прокормить себя, нищая братия ходила по селам и просила милостыню.

Это очень не нравилось Сергию, и он ввел в Троицкой обители общиножительский устав, который более всего отвечал его представлениям о справедливом устройстве жизни и христианской любви к ближнему. Теперь вступившим в обитель беднякам не приходилось терпеть нужду – в монастыре всегда был припас и достаток. И всегда находился кусок хлеба для нищего и странника. Троицкий монастырь первым на Руси принял на себя обязанность помогать страждущим мирянам, для чего в обители был построен странноприимный дом.

Все сначала

Но не всем нравились новые правила, ведь они сводили на нет сословные различия, делали равными боярина и его слугу. Против таких порядков выступил и вернувшийся из Москвы брат Стефан. Кроме того, Стефан был уверен, что по праву старшего именно он должен считаться основателем Троицкой обители, слава о которой разлетелась по всем уголкам страны и дошла до Константинополя.

Однажды Стефан во всеуслышание заявил о своих притязаниях. Сергий не захотел вступать с братом в спор. Он вышел из церкви и, не заходя в свою келью, как был – в церковном облачении – ушел из обители. Ночь, день и еще ночь провел он в дороге к Махришскому монастырю, что был в тридцати пяти верстах от Радонежа. Неподалеку от него, на реке Киржач, Преподобный поставил келью и основал монастырь Благовещения Богородицы. Сергий готов был начать все сначала.

Между тем в Троицкой обители оставшиеся без духовного отца иноки почувствовали себя сиротами. Один из монахов, узнав, где находится Сергий, сообщил об этом остальным. Как ни просила братия его вернуться, Преподобный оставался непреклонным. Лишь личная просьба митрополита Алексия, которого Сергий глубоко почитал, заставила его изменить решение. Сергий вернулся в Троицкую обитель, оставив монастырь в Киржаче на попечении своего ученика Романа.

Мамаево побоище

Воспитанный в любви к многострадальному Отечеству, Сергий горячо молился о земле Русской, прося у Господа защиты от безбожных татар и о даровании русским людям крепкого духа, веры в свои силы.

Уже более ста лет никто из князей не решался дать отпор могущественному врагу. Но пришло время принять вызов – Мамай с огромным войском выступил на Русь. Перед битвой молодой князь Дмитрий приехал за благословением в Троицкую обитель. Сомневался князь: силы неравны, устоят ли его воины?

– С Божьей помощью, княже, одолеешь врага, но много русских людей падет.

Но Преподобный уже знал исход сражения.

- С Божьей помощью, княже, одолеешь врага, но много русских людей падет. Сам же возвратишься невредимым.

Все время, пока шло сражение, Сергий с братией стоял на молитве в Троицком храме. Но духом он был на Куликовом поле и знал все, что там происходит. Павших называл поименно. Первыми сложили головы воины-монахи Пересвет и Ослябя, а потом счет героев пошел на тысячи. Дмитрий Донской был еще в пылу битвы, когда Преподобный возвестил о полном разгроме врага.

...С Куликова поля возвращались совсем другие люди: на каждом лице «лежала печать победы». Русь ликовала – как долго ждала она этого часа!

У закрытых дверей

Дмитрий Донской стал национальным героем, а Москва – центром, вокруг которого началось собирание русских земель. Чтобы впредь не было споров о правах на великокняжеский престол, Дмитрий, заручившись поддержкой Преподобного, учредил единодержавие. Отныне власть в государстве наследовалась старшим сыном великого князя.

Но не сразу восстановился мир на Руси. То и дело возникали споры между князьями, а страдали ни в чем не повинные люди. И только Сергий Радонежский своим авторитетом мог остановить многолетние распри. Смиренный монах сам приходил к непокорным. И то, чего нельзя было получить силой, добивался тихим кротким словом.

Лишь один человек не послушал Сергия – городецкий князь Борис. Так случилось, что Нижний Новгород остался без правителя. Дмитрий Донской хотел отдать город своему союзнику – Дмитрию Суздальскому, а хан Тохтамыш обещал Нижний городецкому князю. Что же это такое, думали люди, опять слово хана – закон для русских князей? Значит, зря гибли воины на поле Куликовом? Как ни просил Сергий гордого Бориса уступить княжеский престол, тот так и не внял его мольбам. Тогда своей властью Преподобный закрыл двери во всех новгородских церквях. Такого на Русской земле еще никогда не бывало! Борис испугался народного гнева и отступил.

«Пречистая грядет!»

Троицкая обитель всегда была любимым детищем Преподобного. И на склоне лет Сергий все чаще задумывалался о том, что будет с монастырем, когда он отойдет ко Господу. Однажды ночью святой старец стоял на молитве перед иконой Божией Матери и горячо просил Ее покровительства над своей обителью. Вдруг раздался голос: «Пречистая грядет!» Сергий вышел в сени и «внезапно осиял его великий свет, паче солнечного». Он увидел Богородицу с двумя апостолами – Петром и Иоанном. Ослепленный Божественным светом, Преподобный пал ниц. Богородица коснулась его рукой и сказала: «Не скорби более об учениках своих и о месте сем. Молитва твоя услышана: отныне всем будет изобиловать твое жительство, и не только во дни твоей жизни, но и после твоего отшествия к Богу не отступна буду от обители твоей».

Явление Пресвятой Богородицы Сергию Радонежскому было написано на  досках, которые были крышкой гроба Преподобного. Многих эта икона примирила и спасла от кровопролития и братоубийства.

...За полгода Сергий уже знал день и час своей кончины. Он своими руками изготовил гроб, в котором завещал себя похоронить. Перед смертью Преподобный созвал братию и, попрощавшись с нею, передал управление монастырем своему ученику Никону.

8 октября 1392 года, причастившись Святых Таин, один из самых великих сынов русских с миром отошел к Богу.

Людмила Дианова

Рисунки Анастасии Башковой