Сны и молитвы Сент-Женевьев-де-Буа

Каждое воскресенье, лишь только под сводами белоснежной с синей маковкой церкви утихнут песнопения, седовласая женщина, опирающаяся на тросточку, начинает свой привычный путь.

На строительство церкви Успения Богородицы только среди русских эмигрантов удалось собрать около 150 тысяч франков – огромная сумма для бедной эмиграции тех лет.

Легендарные и безвестные

Кладбище в небольшом городке Сент-Женевьев-де-Буа во всем мире известно как русское, хотя на самом деле это обычное городское кладбище в пригороде Парижа. Простые деревянные и резные каменные кресты работы Бенуа. Мемориалы-захоронения воинов Белой армии: корниловцев, алексеевцев, дроздовцев, галлиполийцев… Легендарные и безвестные, телом оставшиеся лежать в земле Франции, душою же устремившиеся к своему Отечеству… Отечеству небесному, путь в которое указала им потеря Отечества земного.

История возникновения массовых русских захоронений здесь восходит к 1927 году, когда княгиня Вера Кирилловна Мещерская при помощи своей бывшей ученицы Дороти Пейджет основала Русский Дом для пожилых эмигрантов (подобные дома во Франции называют старческими). Когда его обитатели покидали этот мир, их хоронили на городском кладбище. Со временем здесь нашли упокоение и другие наши соотечественники.

Переходя из аллеи в аллею, невольно погружаешься в неведомые доселе страницы родной истории и забываешь, что находишься в центре Франции

Митрополит Евлогий (Георгиевский) писал: «Часто русские предпочитают хоронить своих близких в Сент-Женевьев, а не на парижских кладбищах потому, что здесь постоянно творится православная молитва и как-то приятнее лежать среди своих соотечественников». Со временем количество русских надгробий в несколько раз превысило численность французских.

Русская земля

Этот небольшой клочок французской земли стал русским еще и благодаря устремленному ввысь православному храму, построенному в древнерусском стиле. Поскольку местные власти не разрешили строить церковь на самом кладбище, рядом с ним в 1938 году по благословению митрополита Евлогия был приобретен участок земли. Строительный комитет, который возглавили Вера Кирилловна Мещерская и Михаил Михайлович Федоров, приступил к сбору пожертвований. В течение одного года только среди русских эмигрантов удалось собрать около 150 тысяч франков – огромная сумма для бедной эмиграции тех лет! Художник-архитектор Альберт Александрович Бенуа – «скромный, до застенчивости, бескорыстный и самоотверженный труженик» – выполнил проект в новгородском стиле XV – начала XVI веков. Строительство шло очень быстро: в апреле 1938 года был заложен первый камень, а в ноябре купол храма уже венчал восьмиконечный крест. Следующим летом возвели звонницу и домик для священника и сторожа. Роспись церкви безвозмездно выполнили Бенуа с супругой – Маргаритой Александровной. Иконостас изготовил инженер И.М. Греков в мастерской при Русском Доме, святые образы писались в обществе «Икона».

Художник-архитектор Альберт Александрович Бенуа – «скромный, до застенчивости, бескорыстный и самоотверженный труженик» – выполнил проект в новгородском стиле XV – начала XVI веков

«Совершено святое дело…»

Освящение храма состоялось 14 октября 1939 года, в день Покрова Пресвятой Богородицы. «Накануне шел сильный дождь. К утру дождь перестал, – вспоминал митрополит Евлогий. – Вхожу в храм, уже расписанный и освобожденный от лесов... Боже, как хорошо, дивно! – невольно вырвалось из души. Так поражен был я красотою храма... С бодрым духом, с благоговением приступил я к освящению. Когда со святыми мощами пошли свершать крестный ход вокруг храма, брызнули на нас яркие лучи солнца… Ясное, почти летнее солнце светило в узкие окна храма до самого конца богослужения. У всех настроение было светлое, приподнятое, «точно на Пасху...», как выразилась одна старушка... В своем «слове» после освящения я старался выразить глубоко волновавшие меня чувства радости и благодарности Господу Богу, даровавшему бедной русской эмиграции на чужбине, но на своих родных могилах, воздвигнуть такой чудный храм, быть может, лучший памятник русского зодчества за границей… Чувствовалось, что совершено святое русское дело».

Господь даровал русской эмиграции воздвигнуть
на чужбине чудный храм – один из лучших
памятников русского зодчества за границей

Храм, освященный в честь Успения Пресвятой Богородицы, стал для эмигрантов связующим звеном с матерью Родиною – святой Русью. Его создатель, архитектор Бенуа, покоится с супругой здесь же, в крипте церкви, вместе с иерархами русского зарубежья – митрополитом Евлогием (Георгиевским), архиепископом Георгием (Тарасовым), митрополитом Владимиром (Тихоницким), архиепископом Георгием (Вагнером). А от подножия храма вдаль уходят кресты, обозначающие места последнего пристанища сынов и дочерей России…

Не бояться смерти

Переходя из аллеи в аллею, зажигая лампады и свечи, Татьяна Борисовна Флорова-Морет рассказывает о тех, кого знала и с кем довелось встретиться уже здесь – на русском островке успокоения среди моря жизненных невзгод и людских страстей. Слушая ее, я погружаюсь в неведомые доселе страницы родной истории и забываю, что нахожусь в центре Франции. И только сторож-француз, многозначительно поглядывающий на часы, заставляет очнуться.

Татьяна Борисовна Флорова-Морет

– Я благодарна маме за то, что она с детства приучила меня не бояться смерти. Когда мне было семь лет, умер наш сосед Александр Геннадьевич. Он ко мне очень хорошо относился и приносил с фабрики, где работал, коробочки и флаконы из-под духов. Мама сказала: «Александр Геннадьевич умер, и мы пойдем к нему проститься. Телом он спит, а душей уже у Боженьки – ты поцелуешь его в лоб, и он очень обрадуется, что ты пришла». У детей страха нет никакого, я сделала, как сказала мама. Наш сосед, помолодевший, лежал со скрещенными руками на груди, я их тронула, руки были еще мягкие, а лоб с венчиком на нем – уже холодный. В тот же день пришел батюшка служить панихиду, мы помолились, а отпевали его уже в церкви перед погребением. Я бесконечно благодарна маме за то, что она так мудро подготовила меня на всю жизнь.

Непересекаемая граница

Мы проходим мимо усыпальницы, находящейся на границе православных и католических захоронений. Беседа сопровождается криками и громкой музыкой – прямо под стенами кладбища расположился передвижной парк аттракционов. Татьяна Борисовна поясняет:

– Вот она, непересекаемая граница между Востоком и Западом. Когда срок аренды земли, на которой находится могила, истекает, косточки вытаскивают и ссыпают в усыпальницу, а место продают. Слава Богу, что там очень мало русского праха! Начнешь ссыпать русский прах, и кладбище исчезнет.

Могила Ивана Бунина

Конечно, это чуждо нашей русской традиции, так же, как и погребение в склепах. Но что делать? Не все могут позволить себе отдельный участок. Вот могила моего отца, Бориса Сергеевича Флорова. Он был галлиполийцем и хотел быть похороненным не в склепе, а в земле, с деревянным крестом, с погостом. Папа умер в 1970 году, а через несколько лет скончалась мама. В 1975 году мы с мужем купили дом в соседнем городке, в семи километрах отсюда, и переехали поближе к Сент-Женевьев. Сделали это специально, чтобы каждую неделю приходить в церковь и ухаживать за дорогими могилами – своими и чужими…

Малая церковка. Свечи оплывшие.

Камень дождями изрыт добела.

Здесь похоронены бывшие, бывшие.

Кладбище Сент-Женевьев-де-Буа.

Здесь похоронены сны и молитвы.

Слезы и доблесть. «Прощай!» и «Ура!».

Штабс-капитаны и гардемарины.

Хваты полковники и юнкера.

Белая гвардия, белая стая.

Белое воинство, белая кость…

Влажные плиты травой порастают.

Русские буквы. Французский погост…

Я прикасаюсь ладонью к истории.

Я прохожу по Гражданской войне…

Как же хотелось им в Первопрестольную

Въехать однажды на белом коне!..

Не было славы. Не стало и Родины.

Сердца не стало. А память – была…

Ваши сиятельства, их благородия –

Вместе на Сент-Женевьев-де-Буа.

Плотно лежат они, вдоволь познавши

Муки свои и дороги свои.

Все-таки – русские. Вроде бы – наши.

Только не наши скорей, а ничьи…

Как они после – забытые, бывшие,

Все проклиная и нынче и впредь,

Рвались взглянуть на нее – победившую,

Пусть непонятную, пусть непростившую,

Землю родимую, и умереть…

Полдень. Березовый отсвет покоя.

В небе российские купола.

И облака, будто белые кони,

Мчатся над Сент-Женевьев-де-Буа.

Роберт Рождественский

Наталья Батраева

Фото автора